Очень хотелось плакать.
Нет. Сначала лучше налить в бабушкин синий фужер красного вина, сделать большой глоток, чтобы сразу закружилась голова, нервно закурить длинную коричневую сигарету, закутаться в старый плед, не забыть развести огонь в печке - лучше бы камин, конечно, но ничего, обойдемся! – и вот тогда сладко зареветь.
И жалеть себя долго-долго, вспоминая все обиды сразу, чтобы умыться слезами и нелепо, тыльной стороной ладони, вытирать соленую влагу с лица. Этот план приятного расслабления в одиночестве Алька продумывала весь хлопотливый, насыщенный впечатлениями и переживаниями декабрь.
А теперь так глупо, из-за дверного замка, который никак не хотел открываться, гениальный план выхода из депрессии рухнул.
Ну, зачем она отпустила такси?
Наверняка у этого словоохотливого дядьки с ушами, торчащими как у джина, нашлись бы какие-то инструменты, и он, торопясь к праздничному столу с шампанским и водочкой, салатами и всякими вкусностями, быстро открыл бы этот предательский замок.
А чему, собственно, удивляться? Все происходит с ней в этом году через… мда-а, любимого папу цитировать совсем не хотелось.
Сегодня Алина поняла окончательно и бесповоротно – жизнь не удалась!
Хотела нареветься без свидетелей, в красивом антураже зимней ночи? А будет реветь у закрытой двери, медленно и одиноко замерзая под салюты и веселые, пьяные счастливые крики дачных соседей.
- Девушка. Девушка!! Почему мерзнем? Через полчаса Новый год, забыли?
Алина вздрогнула от неожиданно испугавшего ее сильного, чуть с хрипотцой голоса. На дороге, прямо перед ней, собственно даже над ней, стоял мужчина. Возраст его в темноте определить было трудно – пуховик c низко надвинутым капюшоном и широкие теплые штаны делали фигуру бесформенной.
Алька замерла от страха. Сразу вспомнились все страшилки, которыми летом развлекались бабули-дачницы, про маньяка - любителя цукини. Почему именно этот овощ регулярно исчезал с грядок соседей - непонятно, но факт такой был.
Нет. Она храбро и мудро рассудила, что маньяку зимой здесь делать нечего. Просто начался дикий бред, а заодно вот и галлюцинации пришли.
- Вы меня не бойтесь. Я – Андрей, ваш новый сосед. Я дачу купил у Кузьмича. 114-й участок. Он рассказывал, что Ваша мама замечательно играет его любимую песню. Про славное море священный Байкал.
Уф! Алина облегченно выдохнула. Не маньяк. Про Кузьмича с его флотским прошлым и вечным «Байкалом» под рюмочку водки знали только свои.
- Девушка, сегодня очень холодно! Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная? Нет! Не так. Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе… синяя?!
Легкая улыбка, прозвучавшая в голосе соседа, вызвала неожиданную реакцию. Слезы хлынули потоком, скрыть всхлипы и просто неприличное хлюпанье носом было невозможно.
Фу, стыд-то какой! Алька совершенно не понимала, как выйти из этого нелепого положения, и… продолжала реветь.
- Так! Все. Быстро встали на ноги и шагом марш за мной! Разберемся! – скомандовал новый сосед и, больно дернув за руку, потащил по дорожке, петляющей между домами.
***
В толстом теплом свитере, закутанная в огромный, мужской халат, после слез, чая, холодной пиццы, бутербродов и вина, которое Алина мечтала выпить в одиночестве, она - неожиданно для самой себя - рассказала ему все, что случилось с ней за этот год.
Про Вадима, которого, казалось, полюбила на всю жизнь. А ему эта жизнь вместе с ней и мечтой о будущем ребенке была обузой и портила все планы карьерного роста менеджера по продажам компьютеров в Арабских Эмиратах.
Поведала, что родители хотят внуков и свадебного торжества со всеми родственниками, а еще они регулярно намекали на ее затянувшееся девичество.
Пожаловалась на шефа, который с октября задерживал зарплату, поэтому сорвалась поездка в Египет на праздничную неделю.
А подруги одна за другой рожали таких нежных, вкусно пахнувших молоком малышей и периодически жаловались по телефону на ночные бдения над кроватками и равнодушных к недосыпу мужей.
Как же она завидовала даже их усталости!
Андрей слушал молча, не перебивая, внимательно вглядываясь при свете камина в лицо Альки темными, как ночь за окном, глазами - почти без зрачка, как будто из вечности…
И ей почему-то необходимо было выговориться именно ему. Плакать сейчас было совсем не стыдно. Под его взглядом, сквозь сигаретный дым, становилось тепло и уютно – совсем не хотелось никуда уходить. От этой мысли вдруг начинало пугающе громко стучать сердце в груди.
А когда Андрей взял гитару и запел неожиданно мягким и красивым баритоном: «Вей, бей, проруха судьба, разбуди слов рябиновый слог. Постучи в дверь, пораскинь снег по лесам век, да по полям рек…» Алька поняла, что пропала - окончательно и бесповоротно! Он еще и петь умел, да таким красивым, завораживающим, грудным голосом, что хотелось закричать: «Так не бывает! Только не со мной!»
Стоп! Приказала себе она. Возьми себя в руки! Наверняка он женат, у него двое, нет... трое детей, и сейчас все они приедут к папе с подарками и сумками, полными всякой снеди. А жена у него красавица-умница, стройная, с ногами от ушей.
Аля уже видела эту картину счастливого воссоединения семьи на глазах у растроганной публики в одном лице - распухшего от слез чучела по имени Алина.
***
- А в прошлом году я отмечал Новый год с бойцами. В горах. Очень холодно было - зубы стучали, спать невозможно, - промерзали до костей, а огонь разводить нельзя… Нас должны были забрать с высотки через сутки, а вертушка прилетела только через два дня.
- Да. Было очень страшно. Я тогда дал себе обещание: выведу всех ребят живыми и все - больше не возьму в руки оружие. А еще думал - хорошо, что меня никто не ждет, кроме мамы.
- Я вернул их всех родителям. Живыми. Здоровыми. Это главное…
- Встречался потом с одним из моих бойцов, когда он отслужил. Мы посидели в кафе, выпили, вспомнили всех ребят. Он называл меня по привычке «командир», а я старше его только на шесть лет.
- А знаешь, я тогда думал, что если кто-нибудь меня пригласит отдохнуть в горы – убью! Потому, наверное, и купил дачу в лесу!
Андрей засмеялся, и на гладко выбритой щеке вдруг проявился небольшой полумесяцем шрам.
Алька обмякла от внезапно вспыхнувшего желания прикоснуться, погладить или стереть эту память о его прошлой жизни. Но не решилась почему-то.
Пламя камина и двух свечей – простой восковой и наполовину оплывшего подарочного прошлогоднего синего шара – отбрасывали причудливые тени на стены старого дома. И Алина, уткнув нос в теплый халат с легким запахом одеколона и еще чего-то приятного и родного, мечтала, чтобы утро никогда не наступило.
Утром она тихо спустилась по лестнице со второго этажа, где так и не смогла уснуть на жесткой деревянной кровати под тяжелым ватным одеялом, проскользнула мимо комнаты с камином, в которой спал Андрей, прислушалась к его дыханию, приоткрыла дверь…
И вернулась в город, потому что сказка о прекрасном трубадуре закончилась снежным отрезвляющим утром, заметая равнодушными пушистыми хлопьями все мечты о возможном и несостоявшемся чуде.
А еще потому, что Алька никогда не была сказочной принцессой.
Покачиваясь в пустом салоне автобуса - одна, в огромном, пустом и холодном городе, она, сквозь полудрему, думала о будущем солнечном и знойном лете, которое непременно придет.
***
Андрей не спал. Одиночество после внезапного исчезновения ночной гостьи обрушилось и зазвенело пустотой.
Да, утреннего кофе, очевидно, не будет.
Странная ночь калейдоскопом прокручивалась в памяти.
Сжавшаяся от холода в комок фигура девушки на крыльце. Заплаканное, растерянное лицо, с покрасневшим от холода и слез носом. Не красавица!
В кресле она свернулась в клубок, как котенок – уютно, подтянув острые коленки к подбородку. Из-под полы халата все время выглядывала маленькая, аккуратная ступня в смешном носке со смайликом.
Его имя произносит необычно и приятно - буква «р» звучит мягко, слегка картавит, очевидно.
Глаза непонятного цвета… ореховые, а когда он запел, глаза потемнели и как будто распахнулись - она растерялась. Почему?
Андрей знал, как на девушек действует его голос, поэтому всегда с ним была гитара - верное и безотказное средство соблазнения. Гитара расслабляла их, приручала, подчиняла ему. Но реакция Алины была непривычной. Она явно насторожилась, испугалась.
Любопытно.
Зачем он привел Алину домой? Он мог открыть замок ее двери в два счета.
Странная ночь со странной девушкой, которая не умеет фальшивить, не желает кокетничать, лгать тоже не может - все эмоции можно прочитать на лице. Собеседника слышит, не только себя – это здорово.
Все ее проблемы такие смешные, наивные. Эта девочка еще не знает - в нашем мире решаемо все. Вот только жизнь прожить заново нельзя…
Андрей натянул джинсы, набросил на легкий свитер бушлат и вышел во двор.
На крыше дачи под ветром звонко поскрипывал флюгер – старая пиратская шхуна, напоминание о флотском прошлом старого хозяина дачи.
Кто же ты, Алина?
Помедлив, Андрей достал из кармана телефон.
- Кузьмич? Утро доброе! С Новым годом тебя...
