Слезы… они мокры и холодны как осенняя ночь. А иногда горячи словно кровь, что течет в человеческих венах…. Кровь, которой у меня нет и никогда не было…. Потому что я игрушка… потому что я неживой…
…Она была сегодня очень расстроена. В последнее время она часто была расстроена и долгими ночами, рыдала, сидя в старинном кресле у окна и обняв меня… ее слезы капали на мою плюшевую шерсть и все мое существо рвалось от боли и рыдало вместе с ней…. Моя любовь… единственная… Богиня… я презирал себя за свою неподвижность, я был нем и безжизнен, заключен в смешной оболочке из ваты и тряпок, глупый плюшевый мишка, страшная ошибка…. Ошибка.
О, как я хотел успокоить ее, помочь ей!!!! И я тянулся всей душой к лунному свету, чтобы зачерпнуть лапой лучик счастья и подарить ей……
-- только ты меня понимаешь…. – ее тихий шепот скользнул по комнате и замер в темноте.
Теплые руки обнимали меня, прижимали к себе. Она больше не плакала… она уснула, и луна, подмигнув мне, скрылась за облаком, накрывая улицу и весь мир вокруг дивным сном, дарящим покой…. Я смотрел в темноту своими стеклянными глазами и слушал дыхание моей богини… оно было так легко и спокойно, так мирно… я чувствовал, как она улыбается в темноте, ей снились волшебные сны… волшебные лунные сны. И я был счастлив, счастлив настолько, что если бы у меня было сердце, то оно разлетелось бы вдребезги от переполнявших его чувств… счастье………………
Утро пришло незаметно… серой дымкой оно заполнило собой прохладный воздух и свет. Неясная тревога на миг накрыла меня с головой, и тут же исчезла как призрак, как будто бы сон… но мне никогда не снились сны. Никогда…
Она проснулась, когда серый утренний свет засветился мутноватыми бликами в оконных стеклах. Она проснулась и улыбнулась мне… ее улыбка была светла как солнце, но глаза ее зияли чернотой и болью, болью, которой, казалось, не было конца… ее руки подхватили меня, и мы отправились прочь из комнаты, прочь из дома, в зыбкий утренний туман… чувство тревоги пришло ко мне снова, и больше не хотело оставлять меня в покое…Мы шли по улице, еще пустынной и свежей, шли по тротуару, затем к парку дальше, дальше вглубь по аллеям, распугивая сизые тени, сонно нахохлившиеся у нас на пути…. Я все с большим ужасом понимал, что с ней что-то не так… руки ее, болезненно-слабые, были холодны как лед, она шла все медленнее, еле-еле, пошатываясь и тяжело дыша… я безжизненно болтался у самой земли и все что я видел – был асфальт… асфальт был темным от ночного дождя, ледяным и злобным… он смотрел на нас с немой мстительной враждебностью, и его трещины разъезжались в слепых улыбках…
Когда она упала на дорогу, стало очень тихо. Я отлетел в сторону от дороги и упал в заросли шиповника, красноватые и чахлые, с объеденными гусеницами дырявыми листьями…
Ужас пронзал меня рваными молниями… что случилось??!! Что вдруг произошло?!! Где же она? Что с ней? Почему она упала??? Почему???!! Я пытался пошевелиться, пытался крикнуть, сделать хоть что нибудь…. Но ватные лапы не слушались меня, зашитый рот никогда не произносил ни звука, все было бессмысленно……
Мы были разделены полосой колючего кустарника, словно огромной стеной, сквозь которую нельзя было пробиться, стеной, разделяющей живого человека и игрушку, плюшевого медведя, готового в любую секунду умереть за свою богиню……………
Время текло безумно медленно, оно ползло, словно издеваясь своей медлительностью над хрупкой фигуркой девушки на асфальте и пушистым плюшевым комком, потерявшимся в кустах на обочине… туман плыл над дорогой, бесконечный серый туман…
Я рыдал, я рыдал и не мог остановиться, я звал ее, звал, но меня никто не слышал, не слышала она, не слышали люди которые вызвали «скорую», не слышали врачи в белых халатах, которые забрали ее… они забрали ее, а я остался один, лежать в колючих кустах без движения, рыдая и не имея возможности проронить хоть одну слезинку.
Ночь. Ночь утопила парк в проливном дожде, в темноте не отливали бликами даже мои стеклянные глаза… я метался в горячке, звал, звал, звал… боль выла в моей груди, я понимал, что случилось что-то ужасное, непоправимое… мы всегда были вместе, и вот, когда с ней случилась беда, я не мог помочь ей, не знал что с ней, жива ли она…….
И только небо лило и лило на меня ледяные потоки… и только капли наотмашь хлестали меня по щекам…

……………… забери меня……………………… вернись пожалуйста, прошу тебя……………………….. умоляю, вернись………………………………………… пожалуйста, родная моя, не оставляй меня……………………………………………………………………………………………………….. не покидай…………………………………………………………………………..

А он все ждал когда она вернется за ним… он ловил в парке звук ее шагов, надеялся что с ней все хорошо и снова метался в безумии, и выл, выл выл ночами от непереносимой тоски…

* * *

Женщина шла по аллее парка, рядом гордо шагал мальчонка лет пяти. Внезапно глазенки его засияли, и он, соскочив с дороги, нырнул в кусты шиповника, и тут же вернулся, широко улыбаясь, сжимая в руках какую-то бесформенную полусгнившую тряпку.
-- Мама! Мама! Смотри! Я нашел медвежонка! – Звонкий детский голосок каплями отскакивал от сырых, умытых дождем листьев деревьев.
Женщина задумчиво всмотрелась в разодранный, слипшийся от грязи, безглазый плюшевый трупик.
-- Когда-то у меня тоже был такой… -- тихо произнесла она, -- оставь его здесь, малыш, вдруг его будут искать…
Ребенок разочарованно положил игрушку обратно в кусты.
Женщина взяла сынишку за руку, и они медленно исчезли в сером промозглом тумане……
И лишь один раз она с сомнением обернулась назад, на колючий кустарник, и в глазах ее что-то мелькнуло…. Но она тут же отвернулась и навсегда исчезла в клубящейся весне.

…туман съедал очертания деревьев, тени и капли дождя… все звуки становились все глуше, тише………………. Тише………….
И был лишь один звук, неподвластный туманам и пустоте. Это был плач, который никто никогда не услышит. Это был плач маленькой, сгорбившейся в кустах шиповника мохнатой фигурки, за которой никто никогда не придет.